Курманджан-датка: как некоронованная царица управляла армией жигитов
23 января, 2023Биография правительницы алайских кыргызов Курманжан в России мало известна. А ведь эта женщина построила головокружительную политическую карьеру в исламском мужском мире, возглавила многотысячную армию джигитов и блистала как военный стратег и тонкий дипломат. В 96 лет она садилась на лошадь и не позволяла сбрасывать себя со счетов, пишет журналист Forbes.ru Анна Мирочник.
В ожидании чуда спасения
3 марта 1895 года в кыргызском городе Оше лопнула веревка на шее одного из приговоренных к смерти. Собравшиеся на публичную казнь ахнули — история знала множество примеров, когда подобный счастливый случай становился поводом для помилования. Преступником на виселице был уважаемый в народе землевладелец Камчыбек, любимый сын «Алайской царицы» Курманжан. К казни он был приговорен местными чиновниками по делу «Об убийстве таможенного объездчика Боровкова». Ради спасения сына Курманжан при ее политическом весе могла бы поднять мятеж, залив регион кровью — многочисленные кыргызские кланы охотно бы выступили против пришлых представителей «белого царя», устанавливающих свои порядки.
Слава о подвигах матери Камчыбека Курманжан, которую сегодня в Кыргызстане называют «Матерью нации», была мировой. О совершенстве ее военной стратегии и дипломатических талантах писали в Париже, Лондоне и Берлине, о ней с восторгом слушал Петербургский двор, в знак благодарности ей слали дорогие подарки Александр III и Николай II.
Именно она стала первой в истории Центральной Азии женщиной, которая и де-юре, и де-факто была признана легитимным правителем, достойным официального приема со всеми государственными почестями.
В большинстве кинолент, посвященных Курманжан, сцена казни ее сына выглядит романтизированной, будто речь о молодой женщине и только начавшем жить юноше. На самом деле за казнью уже поседевшего Камчыбека наблюдает 84-летняя мать, которая оказывается перед серьезным моральным выбором: спасти сына или поддерживать мир. При всем своем колоссальном влиянии Курманжан изначально выбрала путь дипломатии: почти два года, пока шел судебный процесс, она забрасывала письмами чиновников. Но власти решили сделать процесс показательным, поэтому Камчыбек и оказался на виселице. И вот веревка рвется. Камчыбек со связанными руками оказывается на земле.
Первые шаги в политике
Камчыбек — любимый, но не единственный сын «Королевы Юга». В браке со вторым мужем она родила пятерых сыновей и двоих дочерей.
Она родилась в 1811 году, в начале XIX века. Своего супруга Курманжан выбрала себе сама, несмотря на то что в те времена это было не позволено женщинам Центральной Азии. Даже в Петербурге молодые люди редко могли вступить в брак по велению сердца, особенно среди высшей знати (вспомним хотя бы цитату из «Анны Карениной» о княгине Щербацкой: «Французский обычай — родителям решать судьбу детей — был не принят, осуждался. Английский обычай — совершенной свободы девушки — был тоже не принят и невозможен в русском обществе. Русский обычай сватовства считался чем-то безобразным, над ним смеялись все и сама княгиня. Но как надо выходить и выдавать замуж, никто не знал»).
В этих обстоятельствах еще красочнее раскрывается характер Курманжан. Она не просто второй раз вышла замуж при живом первом муже. В 18 лет родители нашли ей в супруга человека втрое старше, но она сбежала уже на следующий день из его юрты домой. Согласно местным законам, Курманжан все еще состояла в браке, однако в 1832 году Алымбек Датка, алайский бек (тюркский эквивалент арабского эмира. — Forbes Woman), освободил ее от предыдущего замужества, чтобы взять к себе в дом второй женой.
Новый супруг происходил из знатной семьи, был образован и сумел самостоятельно построить политическую карьеру. Он родился примерно в 1800 году. К середине века стал в Кокандском ханстве (государстве, существовавшем в XVIII–XIX веках на территории Центральной Азии) визирем, то есть чиновником высшего уровня, под его управление была передана административно-территориальная единица — Андижанский вилайет. Но в 1860 году произошло Узун-Агачское сражение между российским и кокандским войсками, и кокандцы потерпели поражение. Алымбек, который не участвовал в битве, был обвинен в предательстве и в ответ поднял восстание. В 1862 году он был убит.
В год смерти мужа Курманжан исполнился 51 год. Она не опустила руки, не замкнулась в трауре, а забрала власть и сама стала во главе многотысячного войска джигитов. До сих пор остается загадкой, как удалось Курманжан добиться такого влияния.
Рождение пятерых сыновей по тем временам было хоть и почетным достижением, но скорее обязанностью женщины. Более того, по местным традициям, если кто из женщин и вмешивался в государственные дела, то скорее мать правителя. Тем более что Курманжан была даже не первой, а второй женой.
Поэтому некоторые биографы «Алайской царицы» склоняются к версии, что первые шаги в политике Курманжан делала еще в 1840-е годы, постепенно укрепляя свое положение. Все 29 лет брака она выстраивала свою репутацию среди кланов, чиновников и военных, заводила полезные связи. Завоевав расположение жителей Оша — города, где находилась ставка Алымбека, она распространяла свое влияние дальше.
Будучи искушенным дипломатом, Курманжан понимала необходимость политической поддержки со стороны более крупных игроков. Она добилась признания своей легитимности от Кокандского хана Худояра (который, по слухам, и подослал наемных убийц к ее мужу). Когда хан обложил алайцев данью, Курманжан мирно, но жестко, возможно, намекая на кровавые последствия отказа, добилась отмены налогов. Более этого, она была удостоена прозвища «датка» («справедливый правитель») и пышного приема, как если бы была мужчиной. Вслед за Худояром этим прозвищем засвидетельствовал свое уважение к Курманжан и Муззафар, эмир Бухары.
Тем временем сама она мудро лавировала между интересами кланов и получила в народе прозвище «Мать нации». Слухи о ее мудрости и политическом чутье разлетаются по всему миру — для широких масс она была не «вдовой Алымбека», а «королевой Юга». А перешедшая на ее сторону армия мужа, состоящая из 10 000 джигитов, поддерживала престиж, демонстрируя, что Курманджан при необходимости может говорить с позиции силы.
Силы пригодились Курманжан в 1876 году, когда под ее руководством жигиты на юге Кыргызстана сразились с «белым царем», однако силы были неравны. «Белая армия» пришла с огнестрельным оружием, которого не было у кыргызов. Несмотря на блестящую тактику и героизм каждого из пятерых сыновей, Курманжан проиграла. Она попробовала несколько раз отбить захваченные территории, но тщетно. Пришлось бросить почти все имущество и бежать.
При попытке перехода в Афганистан «Алайская царица» была взята в плен. Однако в политических целях ей сохранили жизнь: русское командование теряло много солдат, поэтому рассчитывало на прекращение боевых действий и мирный переход кыргызов в состав Империи.
С ней были подчеркнуто вежливы и обходительны: угощали по восточному обычаю сладостями, подарили халат из парчи, попросили лишь об одном — отправить сыновьям письмо с приказом сдаться. Курманжан понимала, каким кровопролитным будет сопротивление, и приняла решение сохранить жизнь себе и своим сторонникам. Она договорилась о помиловании для своих сторонников, а для сыновей — еще и о правящих должностях в волостях Туркменского генерал-губернаторства, частью которого с этого момента стало Кокандское ханство.
Отрезанные косы
После этого Курманжан жила тихо и скромно. Она получала пенсию в 25 рублей и была «весьма стеснена в жизни», судя по информации из ходатайства туркестанского губернатора Кауфмана министру финансов Милютину. Кауфман просил назначить Курманжан ежегодную пенсию в 500 рублей, но правительство решило, что хватит и 300.
Территория Кокандского ханства превратилась в протекторат Российской империи и колониальным форпостом, сохранив лишь формальные признаки самостоятельности. Налоговая нагрузка и неограниченные привилегии для завоевателей приводили к регулярным мятежам. Однако, несмотря на недовольство земляков, Курманжан держалась от заговорщиков подальше, и на подотчетных ее семье территориях российские военные чувствовали себя относительно спокойно.
Спокойная жизнь клана Курманжан закончилась в 1893 году. Колониальная администрация много лет подозревала ее младшего сына Камчыбека в измене и ждала повода для проверки. Им стало сообщение о том, что в его доме якобы находится контрабандный груз из Афганистана. Внезапный обыск провели, несмотря на отсутствие Камчыбека дома.
Таможенный объездчик Боровков (то ли от усердия и желания выслужиться, то ли опьяненный безнаказанностью) перевернул весь дом, но контрабанду не нашел. Его люди отрезали косы жены Камчыбека Асель, к которым были привязаны ключи от сундуков, чем нанесли семье страшное оскорбление. Жигиты Камчыбека убили Боровкова и троих его сопровождающих.
По делу об убийстве был арестован 21 человек, включая Камчыбека, троих его братьев и внука Курманжан. Она всеми силами пыталась вытащить своих детей, но российское командование решило сделать процесс показательным. В результате Курманжан удалось спасти троих сыновей и внука, которым высшую меру наказания заменили ссылкой в Иркутск. Но Камчыбек оказался на виселице.
Когда веревка оборвалась и он оказался на земле, Курманжан обратилась к императорскому чиновнику: «Всевышний против».
Тот на пару секунд замешкался, но затем подозвал к себе одного из офицеров и приказал привести приговор в исполнение. «Смотри прямо в глаза смерти» — такими, по легенде, были последние слова Курманжан, обращенные к Камчыбеку. На казни сына она держалась с достоинством и не позволяла себе плакать, поддерживая мужество сына в последние его минуты. После казни удалилась в деревню и стала добровольной затворницей.
Курманжан умерла в 1907 году. Из ее 183 потомков — детей, внуков и правнуков — в живых осталось лишь 98. Спустя девять лет, в 1916 году многие из них поддержат Туркестанское восстание, спровоцированное отправкой мужчин на тыловые работы Первой мировой. А после разгрома выжившие внуки Курманжан станут участниками советской борьбы с басмачеством.
Источник: Forbes.ru
Фото Карла Густава Маннергейма
